Восходящая тень - Страница 147

147

Из двух палаточных лагерей вышло по одному человеку: один – высокий, широкоплечий, с огненно-рыжими волосами – еще не достиг среднего возраста; другой был постарше, более смуглый, столь же рослый, но стройнее. Они остановились в нескольких шагах по обе стороны от Руарка и Хранительниц Мудрости. Старший из воинов, с выдубленным пустыней лицом, не имел при себе никакого оружия, кроме висевшего на поясе массивного ножа. Другой держал в руках копья и обтянутый кожей щит. Высоко подняв голову, он с презрительной усмешкой поглядывал в сторону Руарка.

Руарк, однако, не обратил на него внимания, а повернувшись к тому, что постарше, заговорил:

– Итак, ты явился, Гейрн. Неужто кто-то из вождей септов решил, что я уже мертв? Кто хочет занять мое место?

– Итак, ты пришел, Руарк. Ни один вождь из клана Таардад не вступал в Руидин и не стремится к этому. Эмис сообщила, что сегодня прибудет сюда, чтобы встретиться с тобой, а с ней прибыли и другие Хранительницы Мудрости. Дабы позаботиться об их безопасности, я взял с собой воинов из септа Джиндо.

Руарк с серьезным видом кивнул. Эгвейн же показалось, что сейчас, возможно вскользь, было сказано нечто важное. Хранительницы Мудрости не смотрели на рыжеволосого воина, так же как и Руарк с Гейрном, однако тот побагровел – видимо, его что-то задело. Эгвейн украдкой глянула на Морейн, но та лишь слегка покачала головой. Айз Седай тоже не поняла, в чем дело.

Лан склонился к ним и тихонько пояснил:

– Хранительницы Мудрости могут безопасно путешествовать по владениям любого клана – им ничто не грозит, даже кровавая вражда. Этот Гейрн явился сюда, чтобы защитить Руарка от враждебного клана, но признать это открыто не позволяет их представление о чести. – Морейн слегка приподняла бровь, и Страж добавил:

– Не то чтобы я особо разбираюсь в их нравах, но мне доводилось сражаться с айильцами еще до того, как я встретился с тобой. Но ты никогда меня об этом не спрашивала.

– Это моя ошибка, и я ее исправлю, – сухо отозвалась Айз Седай.

Эгвейн повернулась спиной к Хранительницам Мудрости и айильским воинам, но тут голова у нее закружилась. Лан сунул девушке в руки откупоренную кожаную флягу, и она, закинув голову, благодарно приникла к горлышку. Вода была теплой и отдавала кожей, но в такую жару и она казалась ключевой. Девушка предложила наполовину опустошенную флягу Морейн, но та, сделав всего несколько глотков, вернула ее обратно. Зажмурившись, Эгвейн выпила все до конца, и в этот момент Лан плеснул ей на голову из другой фляги. Девушка открыла глаза и увидела, что волосы Морейн блестят от влаги.

– Такая жара может и убить непривычного человека, – пояснил Страж. Он смочил водой два простых полотняных белых платка и протянул их Морейн и Эгвейн. По его совету женщины обвязали головы влажными платками. Ранд с Мэтом последовали их примеру. Только сам Лан остался с непокрытой головой, будто не замечая палящего зноя, – казалось, ничто не может вывести из себя этого человека.

Затянувшееся молчание прервал Руарк, он обратился к рыжеволосому воину:

– Куладин, выходит, в клане Шайдо больше нет вождя?

– Суладрик умер, – отвечал тог, – а Мурадин отправился в Руидин. Если его постигнет неудача, туда пойду я.

– Ты не спрашивал дозволения, Куладин, – промолвила седая Хранительница Мудрости с морщинистым лицом. – Если Мурадину не повезет, проси. Нас здесь четверо, есть кому ответить "да" или "нет".

– Это мое право, Бэйр, – сердито буркнул Куладин с видом человека, который не привык, чтобы ему перечили.

– Твое право просить дозволения, – возразила Хранительница с высоким, звонким голосом, – а наше – дать его или не дать. И я не думаю, что тебе будет позволено вступить в Руидин, что бы там ни случилось с Мурадином. Есть у тебя некий внутренний изъян. – Хранительница осеклась и плотнее натянула серую шаль на угловатые плечи. Видно было, что она сказала больше, чем хотела.

Рыжеволосый покраснел.

– Мой первый брат вернется, вернется, отмеченный знаком вождя клана, и мы поведем Шайдо к великой славе! Мы обязательно… – Воин спохватился и сжал губы, его чуть ли не трясло.

Эгвейн решила, что рядом с этим человеком надо быть настороже. Он напомнил ей Конгаров и Коплинов из Двуречья, которые своим бахвальством натворили немало бед. До сих пор ей не приходилось видеть, чтобы айилец столь неприкрыто выказывал свои чувства.

Не обращая внимания на Куладина, Эмис обратилась к Руарку:

– Меня интересует кое-кто из тех, что пришли с тобой.

Эгвейн рассчитывала, что Хранительница заговорит с ней, но та перевела взгляд на Ранда. Морейн восприняла это как должное, и Эгвейн поняла: Айз Седай скрыла многое из того, что содержалось в письме, посланном ей Хранительницами Мудрости.

Похоже, Ранд на какой-то момент растерялся и заколебался, но затем зашагал вверх по склону и, подойдя к Руарку, остановился рядом с ним перед Хранительницами. Потная рубаха прилипла к его телу, голова была обмотана белой тряпицей; выглядел он отнюдь не так величественно, как в Сердце Твердыни. Неожиданно юноша замер в странном поклоне: левая нога выставлена вперед, левая рука на колене, а правая простерта ладонью вверх – и промолвил:

– По праву крови я прошу дозволения вступить в Руидин в честь наших предков и в память о минувшем. Эмис не сумела скрыть удивления.

– Он просит по древнему обычаю, – пробормотала Бэйр, – но просьба высказана, и я отвечаю "да".

– Я тоже, – поддержала ее Эмис. – А ты, Сеана?

– Но этот человек не айилец, – возмутился Куладин. Выглядел он крайне рассерженным, и Эгвейн подозревала, что это его обычное состояние. – Его надо предать смерти за то, что он явился на эту землю. Почему Руарк привел его сюда? Зачем?

147