Восходящая тень - Страница 176

176

– Ты решила поговорить прямо со мной, вместо того чтобы… – начал Перрин. П олновесная оплеуха заставил его умолкнуть – у бедняги искры из глаз посыпались.

– Ты что о себе вообразил, кабан волосатый? – заявила она. – Пора бы усвоить, что здесь ты никто! Никто! П еррин медленно, глубоко вздохнул:

– Фэйли, я ведь просил тебя этого не делать. Темные раскосые глаза девушки сверкнули, словно он сказал что-то обидное. В следующий миг Перрин получил еще одну пощечину, да такую, что у него загудела челюсть. Девы Копья поглядывали на него с интересом. Мохнатые уши Лойала огорченно обвисли.

– Я – же – тебе – говорил – не делать – так! – взревел Перрин – и захлебнулся собственным вздохом. Кулачок Фэйли был не слишком велик, но, когда она резко ударила ему под ребра, у него из легких вышибло весь воздух. С ревом он схватил ее за шиворот и… Ладно, она сама во всем виновата. Именно она. Он же просил ее не бить его, говорил ей не раз. Она сама во всем виновата.

Чему он и впрямь удивился, так это тому, что она даже не попыталась достать один из своих ножей – по его разумению, их у нее было никак не меньше, чем у Мэта.

Конечно же, Фэйли была вне себя от ярости. Она разозлилась на Лойала за то, что он попытался вмешаться, – нечего лезть не в свое дело, она и сама может за себя постоять. На Байн и Чиад Фэйли, напротив, сердилась за то, что они и не думали встревать, полагая, что коли Фэйли затеяла стычку, то ей и разбираться с последствиями, каковы бы они ни были. Но вот на него она, кажется, больше не злилась – во всяком случае не выказывала никаких признаков гнева. Это настораживало. Фэйли лишь пристально смотрела на Перрина, и в ее темных глазах проблескивали выступившие слезы, отчего молодой человек чувствовал себя виноватым. Это выводило его из себя. Чем он виноват и перед кем? Он что, должен был стоять как истукан и позволять ей лупить его сколько душе угодно?

Фэйли вновь взобралась на Ласточку и напряженно сидела в седле, глядя на Перрина без всякого выражения. Он нервничал. Ему почти хотелось, чтобы она все-таки вытащила хоть один ножик. Почти хотелось…

– Они двинулись дальше, – промолвил Гаул.

Перрин встрепенулся и вернулся к действительности. Пятно света пришло в движение и вновь остановилось. По всей видимости, спутники Лойала заметили, что Перрин и Гаул не тронулись с места, а потому задержались. Точнее, задержался Лойал – Фэйли, скорее всего, и глазом не моргнула бы, пропади Перрин пропадом, что же до айильских Дев, то они пару раз пытались уговорить его проехаться с ними. Гаул чуть незаметно покачал головой, но Перрин и без того не собирался принимать это предложение. Он пришпорил Ходока и, ведя вьючную лошадь под уздцы, двинулся вперед.

Этот Указатель был, пожалуй, самым истертым и выщербленным изо всех, какие ему случалось видеть. Впрочем, Перрин бросил на камень всего один взгляд и поехал мимо – свет фонарей впереди указывал, что Лоайл и его спутники начали подниматься по пологому пандусу. Юноша тяжело вздохнул и последовал за ними. Он не любил пандусов, не огражденных ничем, кроме стены мрака. Здесь ничего не стоило оступиться, а уж как долго тогда придется падать, можно было только гадать. Ходок и вьючная лошадь без всякого понукания жались к середине, и даже Гаул старался держаться подальше от края бездонной пропасти. Еще хуже была мысль, появившаяся, когда пандус вывел отряд на очередной Остров. Перрину казалось, что этот находится точно под предыдущим. Юноша почувствовал облегчение, заметив, что и Гаул поглядывает вверх, – значит, не один Перрин мается бесплодной мыслью: на чем держатся эти Острова и долго ли еще так простоят?

Фонарь Лойала и Фэйли остановился возле очередного Указателя, и Перрин, оказавшийся в этот момент как раз у съезда пандуса, снова натянул поводья. Через некоторое время он неожиданно услышал голос Фэйли:

– Перрин!

Молодой человек переглянулся с Гаулом, и айилец молча пожал плечами. Девушка не разговаривала с Перрином с тех самых пор, как он…

– Перрин, езжай сюда! – Призыв звучал не повелительно, но и вовсе не просяще.

Возле Указателя сидели на корточках Байн и Чиад. Лойал и Фэйли находились неподалеку. Огир переводил взгляд с Перрина на Фэйли, и его уши с кисточками беспокойно подергивались. Девушка, наоборот, казалась совершенно спокойной и была поглощена тем, что расправляла сделанные из мягкой зеленой кожи перчатки для верховой езды, на раструбах которых были золотом вышиты соколы. Платье на ней было под стать перчаткам – из темно-зеленого шелка с золотым шитьем. Перрин никогда прежде не видел ее в этом наряде.

– Что тебе нужно? – спросил он, подъехав. Фэйли подняла глаза, будто удивившись его появлению, задумчиво склонила головку набок и улыбнулась, словно наконец поняла, в чем дело.

– А, это ты. Мне просто захотелось проверить, быстро ли ты прибежишь. – Улыбка Фэйли стала еще шире – видимо, она услышала, как Перрин заскрежетал зубами.

Он беспокойно поскреб нос – в воздухе висел запах: слабый, почти неуловимый, но до крайности неприятный.

– И не мечтай понять женщину, Перрин, – промолвил Гаул, – это все равно что пытаться понять солнце. Оно есть, и без него не очень-то обойдешься, но как оно светит да почему…

Байн шепнула что-то на ухо Чиад, и они рассмеялись, поглядывая на Перрина и Гаула. Юноша подумал, что ему, скорее всего, не очень понравилось бы то, что Девы нашли столь забавным.

– Не в этом дело, – промолвил Лойал и бросил на Фэйли укоряющий взгляд, на что она, впрочем, не обратила ни малейшего внимания. – Извини, Перрин. Фэйли настояла на том, что именно она тебя позовет, но позвать так или иначе было необходимо. Мы пришли. – Он указал на прерывистую белую черту, которая вела от Указателя на мост, не на пандус, а прямо во тьму. – Манетеренские Врата здесь.

176