Восходящая тень - Страница 184

184

– Случалось тебе играть в "Змей и лисиц"?

– А как же, эту игру все детишки знают. Во всяком случае, в Двуречье. Но когда подрастают, бросают эту забаву. Выиграть-то в нее все равно нельзя, – Нельзя, если не нарушать правила, – промолвила она и нараспев добавила:

– "Храбрый – осилит, огонь – ослепит, мотив – очарует, железо – скрепит".

– Помню, помню, это считалочка из игры. Но при чем здесь башня?

– А при том, что здесь указаны способы выиграть у змей и лисиц. Игра – это память о древних деяниях. Конечно, пока ты не сталкиваешься с Элфин и Илфин, все это неважно. Но они… понимаешь, они не являются злом в том смысле, в каком является Тень, но чужды людям, насколько это возможно. Им нельзя доверять, лучник. Лучше держись подальше от Башни Генджей. И постарайся избегать Мира Снов. В нем можно встретить темные силы.

– Вроде Губителя – того человека, за которым я гнался?

– Губитель? Да, для него это подходящее имя. Сам он не стар, но его питает древнее зло. – Женщина стояла, словно опираясь на невидимый посох, а может быть, на ту самую серебристую штуковину, которую он так и не разглядел. – Похоже, я слишком разболталась, а отчего – сама не пойму. А теперь ясно. Ты – та'верен, лучник, ведь так?

– А ты кто? – По всей видимости, она немало знает и об этой башне, и о волчьем сне. Но все же она удивилась, узнав, что я могу говорить с волками. – Сдается мне, я встречал тебя прежде.

– Я и так нарушила многие из запретов, лучник.

– Запретов? Каких запретов?

Позади Прыгуна на землю упала тень, и Перрин молниеносно обернулся. Он не желал, чтобы его еще раз застали врасплох. Никого не было, но все же он успел увидеть тень человека с торчавшими из-за плеч рукоятями двух мечей. Какая-то черта в его облике что-то разбередила в памяти Перрина.

– Он прав, – произнесла женщина. – Мне не следует говорить с тобой.

Перрин вновь обернулся к ней, но она уже пропала. Просто пропала, спрятаться было некуда. Вокруг, насколько хватало глаз, расстилалась степь. Одна трава – и еще эта серебристая башня.

Юноша нахмурился и взглянул на Прыгуна, который наконец поднял голову.

– Странно, почему на тебя бурундуки не напали, – пробурчал Перрин. – Ну, и что ты о ней думаешь?

" О ней? О ком?" Волк поднялся, озираясь по сторонам. "Где?"

– О женщине. Я только что говорил с ней. Прямо здесь.

" Здесь никого не было. Юный Бык. Только ты и я. Ты просто шумел, как

ветер". Перрин раздраженно поскреб бородку. Она была здесь, конечно же, была.

Он не сам с собой разговаривал.

– Чудные вещи здесь происходят. Прыгун. Эта женщина согласна с тобой. Она велела мне держаться подальше от башни.

" Значит, она мудра", – ответил волк, но в голосе его слышалось легкое сомнение. Кажется, он так и не поверил, что здесь побывала какая-то женщина.

– Вообще-то я чересчур отвлекся от того, что намечал вначале, – пробормотал Перрин и объяснил Прыгуну, что ему, собственно, нужно в волчьем сне, – отыскать волков в Двуречье, наяву, и разузнать у них все, что можно, насчет воронов и троллоков. Прыгун долго молчал, его опущенный мохнатый хвост напрягся. Но наконец он заговорил.

" Держись подальше от своего старого дома, Юный Бык". Слово "дом" в понятии Прыгуна означало что-то вроде охотничьего угодья волчьей стаи. "Там теперь нет волков, вовсе нет. Все или погибли, или убежали в другие края. Ведь именно там блуждает по снам Губитель".

– Я должен вернуться домой, Прыгун. Другого выхода нет.

" Остерегайся, Юный Бык. Близится день Последней Охоты. Мы выйдем на нее вместе".

– Обязательно, – промолвил Перрин, грустно покачав головой и подумав, что было бы совсем не худо после смерти угодить сюда. А почему бы и нет – порой ему казалось, что он и сейчас-то наполовину волк. – Я должен идти, Прыгун.

" Доброй охоты тебе, Юный Бык, и пусть у тебя будет много щенков".

– До встречи, Прыгун.

* * *

Он открыл глаза. Тускло тлели уголья догоравшего костра. Гаул сидел на корточках, вглядываясь в ночь. Возле соседнего костра двигались фигуры – Фэйли поднялась, чтобы заступить на дежурство. Луна висела высоко над горами, окрашивая облака перламутром. Перрин прикинул, что проспал часа два.

– Ложись, я покараулю, – сказал он, откидывая плащ в сторону.

Гаул кивнул и прилег там, где сидел.

– Гаул!

Айилец приподнял голову.

– Гаул, боюсь, дела в Двуречье куда хуже, чем я полагал.

– Так часто случается, – невозмутимо отозвался айилец. – Такова жизнь. – Он снова улегся, а в голове у Перрина теснились беспокойные мысли. Губитель. Кто он? Или что он такое? Что вообще творится? Отродья Тени у Путевых Врат, вороны в Горах Тумана, да еще и этот человек – или кто он там – объявился в Двуречье. Как бы ни хотелось, но поверить, что все это случайное совпадение, невозможно.

Глава 29. ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОМОЙ

Чтобы добраться до Западного Леса в волчьем сне, Перрину потребовалось всего полдюжины шагов, тогда как наяву это путешествие с гор через Песчаные Холмы заняло долгих три дня. Айильцы без труда поспевали за лошадьми, тем паче что в гористой местности, с ее бесконечными спусками и подъемами, кони не могли идти быстро. Раны Перрина быстро затягивались и при этом нестерпимо зудели – видимо, бальзам Фэйли возымел действие. Путники ехали почти в полной тишине, лишь изредка нарушаемой тявканьем охотившейся неподалеку лисицы или криком ястреба в вышине. Говорили мало. К радости Перрина, вороны больше не попадались. Несколько раз юноше казалось, что Фэйли хочет подъехать к нему и поговорить, но всякий раз она сдерживалась. Вот и хорошо. Больше всего на свете Перрину хотелось поговорить с ней, но вдруг в результате окажется, что он пошел у нее на поводу. Он ругал себя за желание помириться. Ведь она, Фэйли, бессовестно провела Лойала и надула его самого. И вообще, если бы она не лезла не в свое дело, все было бы проще. Его тянуло обнять и поцеловать ее, и в то же время он желал, чтобы она ушла, оказалась где-нибудь подальше отсюда. И почему она такая упрямая?

184