Восходящая тень - Страница 84

Эгвейн сделала шаг по направлению к площади и неожиданно оказалась в совсем другом месте. Вокруг высились остроконечные каменные пики. Стояла такая нестерпимая жара, что казалось, с каждым выдохом тело теряло влагу. Испепеляющие солнечные лучи прожигали насквозь, проникая сквозь платье, а легкий ветерок опалял лицо, словно веял из раскаленной печи. Растительности вокруг было немного: низкорослые корявые деревья, пожухлая трава да какие-то колючки, которые Эгвейн не признала. Зато льва она признала сразу, хотя никогда прежде живьем его не видела. Зверь лежал на уступе скалы, шагах в двадцати от нее, лениво помахивая хвостом с черной кисточкой на конце. А у кромки кустов, фыркая, ковырялся здоровенный покрытый щетиной кабан. Он не замечал, что к нему с копьем в руке, подкрадывается айильская охотница, одетая так же, как и Девы в Твердыне. Шуфа ее была повязана вокруг головы, но лицо оставалось открытым.

П устыня, удивилась Эгвейн. Выходит, я перенеслась в Айильскую Пустыню! Когда же я наконец научусь следить за своими мыслями? Айильская охотница замерла. Сейчас она смотрела не на кабана, а на Эгвейн. Правда, кабан, если это был кабан, выглядел как-то странно.

Эгвейн не сомневалась в том, что охотница не Хранительница Мудрости. Она была одета как Дева, а по рассказам Авиенды Эгвейн знала: чтобы стать Хранительницей, Дева должна "отречься от копья". Скорее всего, эта Дева случайно угодила во сне в Тел'аран'риод, подобно тому малому из дворца. Если бы он обернулся, то тоже мог увидеть Эгвейн. Девушка закрыла глаза и сосредоточилась на самом запоминающемся в Танчико – гигантском чудном скелете.

Открыв глаза, она вновь очутилась перед скелетом. На сей раз Эгвейн заметила, что кости соединены проволокой, да так искусно, что крепления трудно углядеть. Обломанная статуэтка с хрустальной сферой покоилась на своей полке. Эгвейн не стала приближаться к ней, так же как и к черному ошейнику с браслетами, хранившими память о боли и страдании. О Свет, сказала она себе, зачем тебе это? Ты явилась сюда искать, и ничего больше. Оставь ее в покое! На этот раз она быстро нашла путь к площади. Следовало торопиться – время здесь текло по-иному. Илэйн и Найнив могут разбудить ее в любой момент, а она даже не приступила к поискам. Нужно быть осторожной в мыслях.

Не думать о Хранительницах Мудрости. Не отвлекаться на пустяки. Сосредоточься на главном, твердо приказала она себе.

Эгвейн быстрым шагом, чуть ли не бегом шла по пустому городу. Продуваемые ветром мощеные извилистые улочки, то поднимавшиеся, то спускавшиеся по склонам холмов, были пустынны, если не считать голубей с зеленоватыми спинками и белесых чаек, с шумом взлетавших у нее из-под ног. Интересно, почему птицы здесь есть, а людей нет? Жужжали мухи, в тени сновали тараканы и пауки. Разномастная стайка отощавших собак перебежала улицу. Почему здесь собаки?

Усилием воли Эгвейн заставила себя сосредоточиться на цели своих поисков. Как же узнать, где скрываются Черные Айя? Какие признаки указывают на опасность, грозящую Ранду, если она вообще существует?

Белая штукатурка, покрывавшая большую часть зданий, потрескалась и осыпалась, из-под нее проглядывали деревянные стены или кирпичная кладка. Только башни и огромные здания, вероятно дворцы, были сложены из камня, коль скоро не утратили белизны. Но и сам камень был испещрен мельчайшими трещинками – глазу они были недоступны, но Сила позволяла Эгвейн чувствовать это. Обветшалые стены, облупившиеся купола – что это может означать? Что жители Танчико не поддерживают свой город в порядке? Может, и так. а может, все, что угодно!

Эгвейн аж подскочила, когда прямо перед ней с неба свалился какой-то мужчина. Она успела заметить мешковатые белые штаны и пышные усы, прежде чем он растворился в воздухе в паре футов от мостовой. Если бы он грохнулся на мостовую здесь, в Тел'аран'риоде, дома его обнаружили бы в постели мертвым.

К моему делу он имеет не большее отношение, чем тараканы, сказала себе Эгвейн. Может, стоит поискать внутри зданий? Надежды было мало, но девушка так отчаялась, что готова была попробовать все что угодно. Или почти все. Сейчас главное – время. Сколько его осталось? Эгвейн заторопилась и стала перебегать от двери к двери, заглядывая в лавки, дома и на постоялые дворы.

Трактиры выглядели так, как будто скамьи, столы и оловянная посуда на полках поджидали посетителей. В лавках царил безупречный порядок, на портновских столах лежали отрезы тканей, ножи и ножницы, но в заведениях мясников крюки были пусты, а полки голы. При всем старании невозможно было обнаружить ни малейшего следа пыли – такая чистота удовлетворила бы даже ее матушку.

Узкие улочки были застроены одноэтажными жилыми домами с плоскими крышами и выходившими во двор окнами. И эти скромные жилища имели вполне жилой вид: казалось, вот-вот и семьи рассядутся возле холодных каминов, за узкими столами с резными ножками, уставленными кубками и подносами – гордостью всякой хозяйки.

Что-то заставило Эгвейн остановиться и вернуться в один из осмотренных ею домов. Кубок в красную полоску, красовавшийся на столе, превратился в высокую голубую вазу, а скамья, на которой валялись порченая упряжь и инструмент для ее ремонта, прежде стоявшая у камина, оказалась возле двери, и теперь на ней лежали корзинка для рукоделия и детское платьице.

П очему все изменилось? – удивилась Эгвейн. – А с другой стороны, почему бы и нет? О Свет, ничегошеньки-то я не знаю! Заметив на другой стороне улицы обшарпанную конюшню, Эгвейн поспешила туда. Как и в любой конюшне, пол здесь устилала солома, но стойла были пусты. Почему? В соломе послышался шорох, и девушка поняла, что в конюшне кто-то есть. Там были крысы. Множество крыс бесстыдно пялились на нее, принюхиваясь, словно чувствовали себя здесь хозяевами. Эгвейн непроизвольно попятилась. Голуби, чайки, собаки, мухи и крысы. Наверное, только Хранительнице Мудрости под силу разобраться, что тут к чему. Неожиданно Эгвейн вновь оказалась в Пустыне. Тварь, похожая на кабана, но размером с низкорослую лошадку, кинулась к ней, и девушка с криком повалилась плашмя. Зверь перемахнул через нее, и Эгвейн приметила, что это вовсе не кабан. У него было узкое рыло, пасть, полная острых зубов, напоминающих волчьи, и четырехпалые лапы. Девушка даже не успела испугаться: страх пришел, когда зверь уже улепетывал, карабкаясь по скалам. Такая здоровенная тварь могла запросто переломать ей кости или растерзать своими клыками. И тогда она пробудилась бы израненной, а то и не пробудилась бы вовсе.